Ленинградские краностроители | Глава III. Ленин великий наш путь озарил

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

 

      Николая Степановича Евстропова зачислили с 16 апреля 1906 года столяром в мастерские Петербургско-Варшавской железной дороги.

      Механик столярки Александр Александров в первый же день пристроил Евстропова к делу. Столяров недоставало, а заказ выполняли срочный – достраивали начатый еще год назад царский поезд. Почти полтора месяца стояли мастерские. В это время жандармское управление представило списки на 158 политически неблагонадежных рабочих; администрация со своей стороны не допустила к работе 70 человек; 38 рабочих и вовсе не подали прошений о восстановлении: знали, что им на милость начальства нельзя рассчитывать. 130 уволенных рабочих обратились с жалобой в министерство путей сообщения. Нескольких из них, особо настойчивых, выслали из Петербурга.

      В конце апреля заведующий вагонным отделением передал рабочим распоряжение начальника мастерских оставаться по вечерам на сверхурочные. Нужно ускорить, объяснял он, строительство царского поезда.

       Открыто недовольства никто не высказал. Разошлись по своим рабочим местам. А незадолго до вечернего гудка Евстропов обнаружил в ящике с инструментами клочок бумаги с наспех написанными на нем словами: «Оставаться на сверхурочные не подумай! Если ты не стерва и не хозяйский лизоблюд».

       Николай разорвал записку на мелкие клочья. Вечером работать не остался.

       Прошло несколько дней. Отработав смену, Евстропов шагал домой. У моста через Обводный канал он встретился с молодым маляром Неймантом. Разговорились.

       Новый знакомый Евстропова сказал ему, что нужно решительно выступить против сверхурочных. Нельзя забывать о товарищах, уволенных из мастерских.

      – Не будем работать по вечерам, – запальчиво объяснял Неймант, – глядишь, начальство объявит новый набор рабочих.

      – Трудно нам теперь бороться, – ответил Евстропов.

      – Это верно, – рассудительно произнес Неймант. – Крепко нас побили, но на колени не поставили...

      Они разошлись, открывшись друг другу лишь наполовину.

      Николай Евстропов был не новичок в революционной борьбе. Несколько лет он работал на вагоностроительном заводе Речкина за Московской заставой. Там после Кровавого воскресенья вступил в РСДРП. В июне 1905 года его уволили за «подстрекательство к забастовкам», Перекочевал на Васильевский остров, на мебельную фабрику. Там тоже пришелся не к месту. Долго ходил без работы, пока не попал в Главные мастерские.

 

Один из первых большевиков Главных мастерских столяр Н. С. Евстропов

Один из первых большевиков Главных мастерских столяр Н. С. Евстропов.

 

      Старые связи оборвались, следовало заводить новые, Молодой большевик искренне обрадовался знакомству с Неймантом, а потом и с Константином Шостаком. От них он узнал о разгроме большевистской организации в мастерских, Ни Шостак, ни Неймант не входили в нее. Но они разделяли взгляды большевиков, Оставшись без вожаков, Шостак и Неймант стали действовать на собственный страх и риск.

      Как ни фильтровали мастерские жандармы и администрация, боевые люди в цехах не перевелись. Их нужно было только выявить, объединить, организовать. Это и начал делать Николай Евстропов.

      В конце 1906 года рабочие мастерских энергично готовились к выборам во II Государственную думу. Большевики ее не бойкотировали. Они решили использовать думскую трибуну для революционной агитации.

      Жандармское управление и администрация дороги пытались протащить кого-либо из черносотенцев в уполномоченные по выборам. Ничего у них, однако, не вышло. Рабочие мастерских избрали своим представителем беспартийного токаря Филиппа Васильева.

      – Твердо держись верной линии, Филипп Васильевич, – наказывали они ему, – Гляди, как бы не обвели тебя вокруг пальца какие-нибудь краснобаи...

      Васильев попытался связаться с уполномоченными от других заводов и фабрик. Дело это оказалось непростым. Наконец группа уполномоченных встретилась в Петербургском университете. Об их собрании пронюхала полиция и всех арестовала. Едва об этом стало известно в цехах, зашумели, заволновались рабочие,

      – Вступиться надо за Васильева, – предложил Неймант.

      Нейманта поддержали. Составили и пустили по цехам текст телеграммы на имя председателя совета министров с требованием освободить Васильева. Без колебаний подписалось под телеграммой более 400 человек. Глядел Николай Евстропов на исписанные разными почерками листки, и сердце охватывала радость. Нет, не сломлена у рабочих вера в свои силы. А ведь знали люди, что каждый подписавший телеграмму будет взят на заметку и при первом удобном случае администрация от него избавится. Знали, и все-таки не страшились. Чувство рабочей солидарности оказалось превыше всего.

      Телеграмму отправили по адресу, А через несколько дней арестовали рабочих Николая Рябинского, Егора Петрова и Акима Бурака – «за участие в различного Рода противоправительственных агитациях». Осипу Нейманту, не умевшему порой сдерживать своих чувств, Евстропов посоветовал:

      – Уходи-ка, пока не поздно.

      – А что?

      – Чует мое сердце: скоро и за тобой «фараоны» придут.

      На прощанье русский и латыш расцеловались по-братски. Затуманились у обоих глаза. Разбежались, Столкнувшись на короткий срок, их пути-дороги. Придется ли снова встретиться?

      Скрылся Неймант, а спустя несколько дней, как и предполагал Евстропов, жандарм Остапчук «учинил допрос» рабочему шкафчику молодого маляра. Рылся долго, да, видно, ничего не нашел. Недовольный, искоса поглядывая на рабочих, отправился восвояси.

      Арестами железнодорожное начальство не удовлетворилось. В апреле 1907 года оно под предлогом окончания работ по строительству и ремонту царских поездов устроило новую фильтровку. Из мастерских уволили 68 рабочих. Среди них оказался и Евстропов. Не ко двору он пришелся и здесь, молодой, неутомимый большевик. Еще счастливо отделался. Осеклись жандармские агенты, не разобрались, какую роль играл он в мастерских.

      Хозяева продолжали наступать на пролетариев, положение которых все более ухудшалось. Еще в конце 1906 года в мастерских объявили, что никому из рабочих впредь не будут выдавать проездных билетов, пособий на похороны и крестины. Вчетверо сократилась выплата больничных денег на том основании, что все рабочие считаются вновь принятыми, хотя большинство трудилось здесь 10–15 лет, а некоторые и четверть века. Уменьшились и заработки. Совет старост, созданный в 1905 году, был ликвидирован. Расценки теперь единолично устанавливали мастера. От них зависело, кто сколько получит.

      Революция потерпела поражение, и враги рабочего класса торжествовали победу. Однако глубоко ошибались те, кто считал, что жизнь входила в свою обычную колею и все становилось на свои места. На самом деле к старому возврата уже не было.

      Положение трудящихся масс по-прежнему было невыносимо тяжелым. Все причины, породившие революцию, оставались в силе.

      Впереди – новая революция. К ней и готовила рабочий класс большевистская партия. В глубоком подполье шло накопление сил для нового штурма самодержавия.

 

 


© ВЛАДИМИР КИРСАНОВ